Сказка от "кнедлик"

Скала любви

О том, что Василек – девушка серьезная, я знала уже лет восемь. Поэтому совместную поездку в Турцию – она из Волгограда, я из Нижнего, встречаемся в Москве – мы планировали месяца три. Леська тщательно сканировала свои документы; нахмурив брови, изучала мои предложения по отелям, звонила по межгороду, чтобы выяснить, в какой карман класть паспорт. Я предвкушала вид на море, собирала деньги на дюти-фри и тревожилась по поводу совместного быта. Опасалась подъема по горну, утренних зарядок, лекций о вреде алкоголя на закате и случайных знакомств. Однако ж, Васильковая обстоятельность совершенно внезапно проявилась там, где я ну никак не могла ее ожидать.

Почти неделю мы нежились в Средиземных волнах, вместе пили мартини на балконе по вечерам, наслаждались бардаком в номере, драными купальниками после аквапарка.

Ржали, когда экскурсовод в поездке на «нерестилище гигантских черепах» пытался выдать коряги за этих самых водоплавающих. И дернул меня черт на той позитивной волне согласиться с Леськиной идеей отправиться в морскую прогулку к какому-то шестигранному форту. 25 баксов с носа.

Турецкие глашатаи по дороге в форт на яхте заливали, мол, на обратном пути заплывем на скалу любви. Оттуда, говорят, сигануть можно с 12-метровой высоты, при этом имя любимого выкрикнуть и будешь вечно в счастье с ним жить-поживать, ипотеку наживать. «Дураки, - лениво подумала я, развалившись на палубе аки черепаха на нерестилище. – Неужто кто полезет мокрый на скалу? Мало того, что экскурсия не застрахована, так еще и страшно». Девушка я смелая и высоту люблю, но это приключение меня не заинтересовало. Вспомнился «пятачок желаний» на Красной площади, и всплыла обида на загаданный, но так и не подаренный мне в детстве, велик.

После форта плыли мы совсем сгоревшие и разморенные, вяло обсуждали с Леськой планы на ужин, как вдруг яхта, лихо накренившись, причалила к какой-то скале посреди моря. Об истории с прыжками во имя любви я уже подзабыла, поэтому на толпу сгружающихся и плывущих к скале пассажиров смотрела удивленно. И тут мимо меня твердыми шагами прочапала обязательная Леська. «Ты куда?» - ошалела я. «Как, куда? На скалу! Прыгать!» – с загадочным блеском в глазах ответила моя модернизированная Анна Каренина. «Неужто ты в это веришь?» - изумилась я, попутно зачем-то вспомнив, что нам обеим кричать некого. «Нет, но в этой поездке прыжок обязателен», - рубанула Василек и я в ужасе почувствовала, что такому напору мои руки и ноги уже предательски и безвольно поддались.

Мысль о том, с какого это форта я, заплатив 25 баксов, обязана рисковать своей жизнью, пришла мне в голову только вечером. А тут я себя нашла уже карабкающейся по отвесной скале за стройным Леськиным задом. Перед ней было еще человек 20. Лезли мы по скользким ступеням, выточенным в камне. В один момент я смалодушничала и решила, что лучше я тихонько вплавь эту скалу обогну, чем на нее залезть, а потом еще и прыгнуть вниз. Однако, обернувшись, я увидела под собой остаток кряхтящей группы и огромную (как мне тогда казалось) высоту.

Но самым убедительным аргументом оказались острые камни, торчащие из воды. И… отсутствие нашего катера. Выяснилось, что он нас высадил и встречал уже с другой стороны скалы после прыжка. Сказать, что я испугалась, было бы лишь маленьким кусочком правды. Глаза мои пучились сильнее, чем от Пилы-6 в 3D.

Взобравшись наверх, мы попали в совершенно темную пещеру. Оказалось, что ее нужно пересечь насквозь ползком. Потому что из чего она состояла, никто достоверно не знал, и на этой почве мне мерещились трещины в скале, в которые я вот-вот провалюсь. Только шорох Леськиной ноги впереди хоть как-то возвращал меня к мысли о том, что будущее может и быть. Я начала тихонько хныкать: «Я не спелеолог! Бросьте меня лучше с парашютом, только выпустите отсюда!» Однако никто не реагировал, потому что открыть рот означало хватануть лишнюю порцию… жуткого запаха мочи. Как мне подумалось почему-то – верблюжьей. И вот в мыслях о том, как попал верблюд в одинокую скалу посреди море на высоту 12 метров, я как-то доползла до выхода. Счастливо вздохнув и даже, как мне показалось, тихонько мяукнув от радости, я так и осталась с открытым ртом. Руки машинально нащупали вход в пещеру. По сравнению с тем, что я увидела, пещера казалась самым безопасным местом на планете, сравнимым исключительно с материнской утробой. Мы стояли на краю совершенно вертикальной скалы, а далеко-далеко внизу было море и камни. Там было явно больше 12 метров, то есть и так весьма себе шестиэтажного дома.

Леська впервые после роботоподобного стремления добраться до цели посмотрела на меня. В ее глазах был ужас и восторг. Не спорю, вид открывался волшебный – ярко-голубое море, сверкающее оранжевым перламутром, мягкая добродушная рябь, вокруг еще несколько скал и кораблей. Вся наша группа безмолвно смотрела вниз и кто-то нецензурно озвучил общую мысль: «Ничего себе!» Но турецкий гид, зная, что тут, в общем-то, текучка, и следующая группа наступает нам на дрожащие пятки, начал торопить. Равнодушно объяснил, откуда надо прыгать. Именно, говорит, с этой точки, иначе… В этом месте его глаза подозрительно грустнели и мне казалось, что я вижу звезды на крыле бомбардировщика – свидетельство сбитых самолетов противника.

В общем, первыми пошли мужики. На Семейном форуме sv-nn есть такая тема «Его МАМА». И знаете почему? Да, подсознательно мама – это самый любимый человек. Я в этом убедилась, потому что большинство уже хорошо сдобренных плохим турецким вином товарищей прыгали с хриплым криком «Мамочки!!!» Особо оптимистичные читательницы с хорошим воображением во множественное число, конечно, могут включить и жену. Но глядя на острые камни внизу, я была твердо уверена, что прыгая туда, мужики вспоминали все свои реинкарнации и всех своих предыдущих предков.
За чередой «плюхов» мы смотрели каждый раз с опаской. И успокаивались не тогда, когда на поверхность всплывали голова и руки, а когда мы были убеждены, что они все еще составляют единое целое.
Последний мужик перед Леськой весил килограммов этак под 120. Задорно шевеля усами, он нервно шутил и сам истерически смеялся над своими скетчами. Когда пришла его очередь, он браво подошел к обрыву, зажал нос и, смешно поджав ножки, прыгнул с криком «Люськаааа!» На поверхности воды он долго не появлялся. Потом вода немножко забурлила, и под хоровой вздох он всплыл (к счастью, не пузом кверху) и почесал от места приземления. Потому что туда уже целилась Василек. Прыгала она с закрытыми глазами, молча и смело. За ней – я. Подойдя к краешку обрыва, убедившись, что подруга выжила, я перестала бояться, потому что скукожилась вполовину и ощущала только трясущиеся руки. Летела долго и молча. Моей первой мыслью после приземления было не «жива ли я?», а, пардон: «Как теперь вынуть бикини из попы?»

…В тот вечер мартини мы пили долго. «Лесь, - нарушила я ее идиллию с закатом. – А почему ты сказала, что мы обязательно должны прыгнуть?» «А разве это было не обязательным пунктом в этой программе?» - совершенно искренне удивилась она.

Я смотрела на Леську, мечтательно вперившуюся в рыжий закат, и думала о том, что тезис «прыжок обязателен» подсознательно был очень верен. Если бы мы это не пережили, я бы не открыла Леську для себя по-новому. Считая ее прагматичной и весьма прямолинейной, я никогда за предыдущие 7 лет не думала, что она – вот такая. Смелая, сильная и склонная к авантюрам. Пусть даже неосознанно, полагая, что риск жизнью – это обязательная часть программы за твои кровные 25 баксов.
С тех пор моя жизнь сильно изменилась. Смело «в омут с головой» - совершенно обязательный ежедневный принцип. И однажды именно этот принцип выстроил заново мою жизненную концепцию. Теперь есть имя, которое я могу крикнуть, прыгая со скалы любви.